Олимпиадные задания по литературе в 8 классе
Олимпиадные задания по литературе в 8 классе
I.
Комплексный анализ художественного текста
Землемер Глеб Гаврилович Смирнов приехал на станцию "Гнилушки". До усадьбы, куда он был вызван для межевания, оставалось еще проехать на лошадях верст тридцать-сорок. (Ежели возница не пьян и лошади не клячи, то и тридцати верст не будет, а коли возница с мухой да кони наморены, то целых пятьдесят наберется. )
— Скажите, пожалуйста, где я могу найти здесь почтовых лошадей? – обратился землемер к станционному жандарму.
— Которых? Почтовых? Тут за сто верст путевой собаки не сыщешь, а не то что почтовых. . . Да вам куда ехать?
— В Девкино, имение генерала Хохотова.
— Что ж? – зевнул жандарм. – Ступайте за станцию, там на дворе иногда бывают мужики, возят пассажиров. Землемер вздохнул и поплелся за станцию. Там, после долгих поисков, разговоров и колебаний, он нашел здоровеннейшего мужика, угрюмого, рябого, одетого в рваную сермягу и лапти.
— Чёрт знает какая у тебя телега! – поморщился землемер, влезая в телегу. – Не разберешь, где у нее зад, где перед. . .
— Что ж тут разбирать-то? Где лошадиный хвост, там перед, а где сидит ваша милость, там зад. . .
Лошаденка была молодая, но тощая, с растопыренными ногами и покусанными ушами. Когда возница приподнялся и стегнул ее веревочным кнутом, она только замотала головой, когда же он выбранился и стегнул ее еще раз, то телега взвизгнула и задрожала, как в лихорадке. После третьего удара телега покачнулась, после же четвертого она тронулась с места.
— Этак мы всю дорогу поедем? – спросил землемер, чувствуя сильную тряску и удивляясь способности русских возниц соединять тихую, черепашью езду с душу выворачивающей тряской.
— До-о-едем! – успокоил возница. – Кобылка молодая, шустрая. . . Дай ей только разбежаться, так потом и не остановишь. . . Но-о-о, прокля. . . тая!
Когда телега выехала со станции, были сумерки. Направо от землемера тянулась темная, замерзшая равнина, без конца и краю. . . Поедешь по ней, так наверно заедешь к чёрту на кулички. На горизонте, где она исчезала и сливалась с небом, лениво догорала холодная осенняя заря. . . Налево от дороги в темнеющем воздухе высились какие-то бугры, не то прошлогодние стоги, не то деревня. Что было впереди, землемер невидел, ибо с этой стороны всё поле зрения застилала широкая, неуклюжая спина возницы. Было тихо, но холодно, морозно.
"Какая, однако, здесь глушь! – думал землемер, стараясь прикрыть свои уши воротником от шинели. – Ни кола ни двора. Не ровен час – нападут и ограбят, так никто и не узнает, хоть из пушек пали. . . Да и возница ненадежный. . . Ишь, какая спинища! Этакое дитя природы пальцем тронет, так душа вон! И морда у него зверская, подозрительная".
— Эй, милый, – спросил землемер, – как тебя зовут? – Меня-то? Клим. – Что, Клим, как у вас здесь? Не опасно? Не шалят?
— Ничего, бог миловал. . . Кому ж шалить?
— Это хорошо, что не шалят. . . Но на всякий случай все-таки я взял с собой три револьвера, – соврал землемер. – А с револьвером, знаешь, шутки плохи. С десятью разбойниками можно справиться. . .
— Стемнело. Телега вдруг заскрипела, завизжала, задрожала и, словно нехотя, повернула налево.
— "Куда же это он меня повез? – подумал землемер. – Ехал всё прямо и вдруг налево. Чего доброго, завезет, подлец, в какую-нибудь трущобу и. . . и. . . Бывают ведь случаи!" – Послушай, – обратился он к вознице. – Так ты говоришь, что здесь не опасно? Это жаль. . . Я люблю с разбойниками драться. . . На вид-то я худой, болезненный, а силы у меня, словно у быка. . . Однажды напало на меня три разбойника. . . Так что ж ты думаешь? Одного я так трахнул, что. . . что, понимаешь, богу душу отдал, а два другие из-за меня в Сибирь пошли на каторгу. И откуда у меня сила берется, не знаю. . . Возьмешь одной рукой какого-нибудь здоровилу, вроде тебя, и. . . и сковырнешь.
Клим оглянулся на землемера, заморгал всем лицом и стегнул по лошаденке.
— Да, брат. . . – продолжал землемер. – Не дай бог со мной связаться. Мало того, что разбойник без рук, без ног останется, но еще и перед судом ответит. . . Мне все судьи и исправники знакомы. Человек я казенный, нужный. . . Я вот еду, а начальству известно. . . так и глядят, чтоб мне кто-нибудь худа не сделал. Везде по дороге за кустиками урядники да сотские понатыканы. . . По. . . по. . . постой! – заорал вдруг землемер. – Куда же это ты въехал? Куда ты меня везешь?
— Да нешто не видите? Лес!
— "Действительно, лес. . . – подумал землемер. – А я-то испугался! Однако, не нужно выдавать своего волнения. . . Он уже заметил, что я трушу. Отчего это он стал так часто на меня оглядываться? Наверное, замышляет что-нибудь. . . Раньше ехал еле-еле, нога за ногу, а теперь ишь как мчится!"
— Послушай, Клим, зачем ты так гонишь лошадь? – Я ее не гоню. Сама разбежалась. . . Уж как разбежится, так никаким средствием ее не остановишь. . . И сама она не рада, что у ней ноги такие.
— Врешь, брат! Вижу, что врешь! Только я тебе не советую так быстро ехать. Попридержи-ка лошадь. . . Слышишь? Попридержи!
— Зачем?
— А затем. . . затем, что за мной со станции должны выехать четыре товарища. Надо, чтоб они нас догнали. . . Они обещали догнать меня в этом лесу. . . С ними веселей будет ехать. . . Народ здоровый, коренастый. . . у каждого по пистолету. . . Что это ты всё оглядываешься и движешься, как на иголках? а? Я, брат, тово. . . брат. . . На меня нечего оглядываться. . . интересного во мне ничего нет. . . Разве вот револьверы только. . . Изволь, если хочешь, я их выну, покажу. . . Изволь. . .
— Землемер сделал вид, что роется в кармнах, и в это время случилось то, чего он не мог ожидать при всей своей трусости. Клим вдруг вывалился из телеги и на четвереньках побежал к чаще.
— Караул! – заголосил он. – Караул! Бери, окаянный, и лошадь и телегу, только не губи ты моей души! Караул!
— Послышались скорые, удаляющиеся шаги, треск хвороста – и всё смолкло. . . Землемер, не ожидавший такого реприманда, первым делом остановил лошадь, потом уселся поудобней на телеге и стал думать.
— "Убежал. . . испугался, дурак. . . Ну, как теперь быть? Самому продолжать путь нельзя, потому что дороги не знаю, да и могут подумать, что я у него лошадь украл. . . Как быть?"— Клим! Клим!
— Клим!. . – ответило эхо.
— От мысли, что ему всю ночь придется просидеть в темном лесу на холоде и слышать только волков, эхо да фырканье тощей кобылки, землемера стало коробить вдоль спины, словно холодным терпугом.
— Климушка! – закричал он. – Голубчик! Где ты, Климушка?
— Часа два кричал землемер, и только после того, как он охрип и помирился с мыслью о ночевке в лесу, слабый ветерок донес до него чей-то стон.
— Клим! Это ты, голубчик? Поедем!
— У. . . убьешь!
— Да я пошутил, голубчик! Накажи меня господь, пошутил! Какие у меня револьверы! Это я от страха врал! Сделай милость, поедем! Мерзну!
— Клим, сообразив, вероятно, что настоящий разбойник давно бы уж исчез с лошадью и телегой, вышел из лесу и нерешительно подошел к своему пассажиру.
— Ну, чего, дура, испугался? Я. . . я пошутил, а ты испугался. . . Садись!
— Бог с тобой, барин, – проворчал Клим, влезая в телегу. – Если б знал, и за сто целковых не повез бы. Чуть я не помер от страха. . .
Клим стегнул по лошаденке. Телега задрожала.
Клим стегнул еще раз, и телега покачнулась. После четвертого удара, когда телега тронулась с места, землемер закрыл уши воротником и задумался. Дорога и Клим ему уже не казались опасными.
II. Интерпретация поэтического текста
А. С. Пушкин
Зимнее утро
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела —
А нынче. . . погляди в окно:
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.
Критерии оценивания
Первый вариант (комплексный анализ художественного текста)
При оценке работы учитываются:
– глубина постижения произведения (темы, жанра, сюжета, героя, композиции, стиля, направления, художественной идеи, образа повествователя) – до 20 баллов;
– знание фактического материала из истории и теории литературы и умение использовать его – до 10 баллов;
– умение определять авторскую позицию, а также выражать свои мысли и чувства – до 10 баллов;
– композиционная стройность, язык и стиль работы участника Олимпиады (логичность, ясность изложения, речевая грамотность) – до 10 баллов.
Общая сумма баллов – 50.
Второй вариант (интерпретация поэтического текста)
При оценке работы учитываются:
– глубина и самостоятельность понимания произведения (или проблемы, предложенной в сопоставительном задании) – до 20 баллов;
– владение основами анализа поэтического текста (образный ряд, ритмико-синтаксическое и фонетическое своеобразие) – до 10 баллов;
– восприятие образа лирического героя и умение истолковать его, характеризовать поэтическую индивидуальность автора, а также выражать свои мысли и чувства – до 10 баллов;
– композиционная стройность, язык и стиль работы участника Олимпиады (логичность, ясность изложения, речевая грамотность) – до 10 баллов.
Общая сумма баллов – 50.
Метки: Литература