Восточный калейдоскоп
Восточный калейдоскоп Автобус встал у придорожного кафе. Иностранные туристы, водители, переводчики и, как неотъемлемая часть пустынного «великолепия», – бедуины. Мужчины в длинных платьях деловито сновали между автобусами, предлагая сувениры. Женщины, укутанные во все черное, пронзительно выкрикивали: «Бакши-и-ш, мадам, бакши-и-ш!» («бакшиш» – гостинец, подарок). Они стояли небольшими кучками, и в арсенале у каждой был ослик или козлик, на которых полулежали чумазые ребятишки. Мое внимание привлекла молодая бедуинка с крохотной девочкой, важно восседавшей на осле. Мамаша молча разглядывала разноцветную толпу, и, только когда я подошла поближе, монотонно затянула: «Мадам, мадам, бэби бакшиш!». Я протянула сухой завтрак, который нам выдали в отеле. Девчонка на него даже не взглянула. Она качалась из стороны в сторону и что-то напевала. Мне захотелось приласкать маленькую певунью, и я дотронулась до грязной ручонки. Ребёнок равнодушно скользнул по мне взглядом. Дитя пустыни раскачивалось, вцепившись в спутанную холку невозмутимого упрямца. Сколько ей? На вид около трёх, а в глазах нет и намека на детское любопытство или озорство. Маленький усталый человек. Внезапно я поняла, что замёрзла. Настырный ветер пронизывал насквозь, и уже совсем не хотелось торчать в этой дыре. Я поспешила к автобусу и, встав на подножку, оглянулась на своих новых знакомых. Картинка не изменилась. Рабочий день бедуинской девочки начался слишком рано.
Так сложилось, что жизнь моя связана с детьми. Видимо, когда-то Бог чмокнул меня в маковку и наказал своим подручным: «Эту – к детям!». Кто-то умеет виртуозно обращаться с деньгами, кто-то – великолепный юрист или продавец, а я – просто «училка». Поэтому, где бы ни находилась, всегда улучу минутку, чтобы понаблюдать за ребятнёй.
…Иерусалим. Храм Гроба Господня. Худой старик в длинном пальто стоит у стены, опираясь на палку. Рядом, по брусчатке двухтысячелетней давности, нарезает круги мальчонка. Он только недавно научился ходить, кривенькие ножки совсем не слушаются хозяина. Мужчина начинает постукивать палкой, привлекая внимание топотунчика. Малыш подхватывает ритм, движения становятся более плавными. Он то приближается к нему, то убегает, чтобы вновь вернуться. Танец поколений. Я замечаю, как воедино сливается прошлое и будущее, старость и детство, образуя одно целое – настоящее, у которого нет возраста.
…У Стены плача высокий еврей благодушно взирает на свое семейство. Жена его, полноватая женщина с медными волосами, молится на женской половине. Ребятишки – с отцом. Четыре мальчика и две девочки. Никакого баловства, все спокойны. Лишь один непоседа так и лезет в коляску, чтобы пощекотать длинным локоном малыша, заливающегося смехом. В Израиле нет детских домов, приютов, интернатов. На Святой земле хорошо уяснили, что счастье и процветание всей нации начинается с детей. У нас, к сожалению, отсчёт ведется от взрослых.
Возвращаясь из маленького путешествия Хургада-Иерусалим, около полуночи останавливаемся в том же придорожном кафе. Выходить не хочется: уж слишком холодные ночи в горах. Вглядываюсь в освещенное тусклыми фонарями пространство и замечаю утренних знакомых: молодая бедуинка, укутанная во все черное, и ослик с маленькой девочкой. Она спит на спине ушастого друга, подтянув к лицу острые кулачки. Голая пяточка выглядывает из-под старой юбчонки. Отработала…