Классный час «Культура эпохи великих потрясений»

Категория: Внеклассная работа.

Классный час «Культура эпохи великих потрясений»

Учитель. С конца XIV века на Руси начался культурный подъем, обусловленный освобождением от монгольского ига и образованием единого государства.

С конца XV века наступил новый этап в развитии русского зодчества. С объединением страны разрушались рамки мест­ных архитектурных школ. К созданию монументальных соору­жений в столице привлекаются не только отечественные стро­ители, но и заморские мастера, в первую очередь из Италии, которые принесли в русскую архитектуру технику итальянс­кого Возрождения. С учетом опыта возведения Успенского собора во Владимире под руководством итальянского инжене­ра и архитектора Аристотеля Фиораванти в центре Кремля вырастает Успенский собор, ставший главным храмом столи­цы. Он отличался богатством и изяществом внешней и внут­ренней отделки. Белокаменный храм с золотыми куполами был виден издалека и создавал впечатление торжественности и ве­личия.

15 августа 1479 года на празднике Успения Пресвятой Бо­городицы совершилась церемония освящения нового собора. С этого дня Успенский собор на долгие столетия стал средото­чием русской государственной церковной жизни. Здесь венча­лись на царство русские цари и императоры, провозглашались важнейшие государственные акты (как, например, воссоеди­нение Украины с Россией в 1654 г. ), происходили постановле­ния в сан митрополитов и патриархов. Здесь же располагались и гробницы этих патриархов. Кроме того, в Успенском соборе находилась православная Святыня всей России – икона Вла­димирской Божьей Матери. Неподалеку выросли другие заме­чательные каменные церкви – Архангельский и Благовещенс­кий соборы.

Первый из них стал родовой усыпальницей князей и царей московского дома. Здесь были гробницы Дмитрия Донского, Ивана III, Ивана Грозного и др.

Началась перестройка Кремля.

Новая крепость была сложена из крупного красного кир­пича, только основание стен и башен оставалось белокамен­ным. Через реку Неглинку перекинули мост. Вдоль стены со стороны Красной Площади прорыли ров, заполненный водой, с подъемными мостами против ворот. Были обнесены стенами Китай-город и Белый город.

До XVII в. Кремлевские башни не имели затейливых крем­левских шатров, венчающих их в наше время, и поэтому кре­пость выглядела особенно суровой и мощной. Живописные зубцы, главное украшение стен, защищали верхний ярус боя. Красный цвет стены, удачно выбранные пропорции башен и их лаконичное архитектурное убранство прекрасно гармони­ровали с белыми соборами Кремля. По красоте и неприступ­ности Кремль вошел в число лучших европейских крепостей своей эпохи.

Своеобразной чертой русского зодчества стало появление шатрового стиля.

Под Москвой, в селе Коломенском, возвели шатровый храм Вознесения (1532) на высоком берегу Москвы-реки. О нем со­временники сказали: «Весьма чудна высотою и светлостью, та­кова не бывала прежде сего на Руси». Устремленность вверх этого 60-метрового чуда символизировала вечный порыв че­ловека к Богу.

Венцом церковного строительства стал созданный архитек­торами Бармой и Постником Покровский собор, «что на рву».

В народе его назвали храмом Василия Блаженного. В нем не один год находился известный на Руси юродивый Василий Блаженный, не боявшийся вступать в спор с Иваном Грозным.

Слаженность художественных форм собора заставляла ис­следователей видеть в нем и символ храма ветхозаветного царя Соломона (XI до н. э. ) и Небесный Иерусалим – отражение храма Гроба Господня в земном Иерусалиме и «райскую» ар­хитектуру, обращенную к душам погибших, и одновременно утверждение политических амбиций Москвы.

Каменное строительство развернулось и в других городах. Поднялись кремли в Туле, Серпухове, Нижнем Новгороде.

Культурный взлет Руси способствовал небывалому развитию церковной живописи. Произведения Феофана Грека, Андрея Рублева, Дионисия стали образцами для подражания на многие века. Монастыри заботились об украшении стен храмов живо­писными фресками. Сложилось несколько школ церковной живописи (новгородская, вологодская, строгановская, москов­ская). О том, как писать иконы, спорили на Стоглавом соборе. В практику иконописания все чаще внедряется реалистический фон (окружающая природа, здания, животные и т. п. ).

В русских иконах нет исторического восторга, а есть спо­койная уверенность в достижении цели. Именно физической неподвижностью передается необычное напряжение и мощь неуклонно совершающегося духовного подъема: чем непод­вижнее тело, тем сильнее движение духа.

Иконы Феофана Грека – скупые, суровые краски, динамич­ные мазки быстрой кисти.

Иконы Андрея Рублева – другой взгляд на мир, другая фи­лософия жизни. Радость выражена не в словах, а в красочных видениях. Здесь сама скорбь претворяется в радость. Ее симво­лический язык недоступен сердцу, полному мечтой о матери­альном благополучии. Но этот язык становится жизнью, когда рушится мечта и у людей разверзается бездна под ногами. Тогда нам нужно знать, что зверь не есть во всем мире, что над его царством есть иной закон жизни, который восторжествует.

Вот почему в скорбные дни оживают эти древние краски, в которых наши предки воплотили вечное содержание.

Иконы Диониса называют поэзией живописи.

Мы чувствуем ту силу, которая в старину выдвигала из зем­ли златоверхие храмы и зажигала пламенные языки куполов над пламенным космосом.

Действительность этой силы в том, что дни тяжких испыта­ний были общим правилом на Руси, а дни благополучия – ред­ким исключением.

В 1553 г. началось русское книгопечатание, чуть позже воз­ник Московский Печатный двор. 1 марта 1564 г. вышел «Апо­стол»– первая датированная книга Ивана Федорова. Его по­мощники Петр Мстиславец и другие провели работу столь тща­тельно, что ей могут позавидовать нынешние книгоиздатели: в «Апостоле» не было ни одной опечатки! Четкий шрифт, худо­жественное оформление издания – все было выполнено на высоком уровне. Для культурного роста России введение кни­гопечатания имело огромное значение. Пользоваться печатной книгой, хранить ее было удобнее, чем рукописную, хотя пере­писка книг продолжалась еще долгое время. Распространение книг открывало более широкие возможности общения с духов­ными ценностями. На первых порах издавались церковные книги, но позже стали печатать и гражданские. Сам Иван Фе­доров прекрасно понимал значение своей работы. Он сравни­вал ее с деятельностью сеятеля: «. . . вместо житных семян ду­ховные семена по вселенной развевать».

Церковные писатели пол руководством митрополита Макария собрали жития русских святых и выпустили «Великие четьи минеи». Установление общерусского пантеона святых отражало факт объединения Руси.

По неизвестным причинам Федоров покинул Москву и про­должал свою деятельность на Украине. Но в Москве печатное дело не заглохло. Его продолжали печатники Никифор Гарисиев и Андроник Тимофеев Невежа. К концу XVI в России были напечатаны основные богослужебные книги.

Обобщением культурно-бытового уклада жизни русского народа стал свод правил «Домострой», составленный Сильвес­тром и одобренный церковным собором.

Тема борьбы за объединение и освобождение Руси нашла яркое в народе отражение в литературе. На Севере в народе сохранилась память о былинных героях, защитниках Отечества. Произведения Куликовского цикла – «Задонщина», «Сказание о Мамаевом побоище» – воспевали уже не условных эпических героев, а конкретных исторических лиц: Дмитрия Донского, митрополита Киприана.

В XVI в. появились произведения, носящие острый полемический характер. Известна переписка Ивана Грозного с кня­зем Курбским, в которой опальный князь затрагивал пробле­мы царской власти и советовал царю «искать доброго и полез­ного совета не только у советников, ни и у всенародных человек, поскольку дар духа дается поправости душевной».

Развитие русской общественной мысли отразилось в про­изведении псковского монаха Филофея, подчеркнувшего церковно-политическую роль Москвы как «третьего и последнего Рима», центра православия, наследницы Константинополя.

Благодаря церковному писанию Зиновию Отенскому стало известно «рабье учение» Феодосия Косого, который пропове­довал равенство людей. На Западе тогда распространялась ре­формация, а в России государственная и церковная власть пре­пятствовали распространению еретических движений, в том числе изданием богословских сочинений.

Конец XV-XVI в. примечательны созданием общерусских летописных сводов. Был подготовлен грандиозный «Лицевой» (иллюстрированный) летописный труд, призванный изобра­зить всю историю Руси, начиная с первых киевских князей.

По сей день ученых и любителей истории занимает вопрос о так называемой библиотеке Ивана Грозного. Речь идет о богатом собрании греческих и латинских рукописей, привезен­ных в Москву невестой Ивана III Софьей Палеолог. Этой биб­лиотекой пользовался замечательный писатель и философ Максим Грек. Но в дальнейшем она исчезла.

Игра «Свод законов доброты»

План подготовки: дети делятся на группы и придумывают законы доброты. (Например: хочешь иметь друзей, ищи в лю­дях доброе; делай доброе с умом; не делай добрые поступки напоказ и т. д. ).

После того как представители от групп зачитают законы, составленные группой, дети вместе с педагогом на листе ват­мана составляют: «Свод законов доброты». Затем педагог об­суждает с детьми, каким законам легко следовать", а каким – трудно, и почему.

(Беседа по вопросам. )

Как вы думаете, в каком возрасте люди больше всего нуж­даются в доброте?

Зависит ли доброе отношение к людям от возраста человека?

Что значит, когда говорят «сеять добро повсюду»?

Есть люди, которых раздражают добрые поступки других. Как вы думаете, почему это происходит?

Зависит ли доброта от благосостояния человека?

Может ли больной, немощный, бедный человек быть доб­рым?

В каждом ли человеке можно найти что-то доброе?

Что вы чувствуете, если поступаете по-доброму?

Если родители балуют своих детей, они поступают по-доб­рому или нет?

Ученик. Я вам хочу прочитать в сокращении рассказ А. Куприна «Чудесный доктор».

«– Гриш, а Гриш! Гляди-ка, поросенок-то. . . Смеется. . . Да-а. А во рту у него!. . Смотри, смотри. . . травка во рту, ей богу травка!. . Вот штука-то!

И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из цельного стекла, окном гасторономического магазина, принялись неудержимо хохотать, толкая друг друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой стужи. . . Старший мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища. Он! дернул брата за рукав и произнес сурово:

– Ну, Володя, идем, идем. . . Нечего тут. . .

Одновременно подавив вздох (старшему из них было только десять лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и, кинув напоследок влюбленно-жадный взгляд на агрономическую выставку, мальчуганы торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь дома видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких, сияющих пятен, иногда слышали звуки даже веселой польки. . . Но они мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на несколько минут и прильнуть глазком к стеклу. . .

Наконец они достигли покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком. . . Обойдя тесным, обледенелым и грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они спустились в низ в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали ощупью свою дверь и отворили ее. . .

Когда мальчишки вошли и следом за ним стремительно ворвались в подвал белые клубы морозного воздуха, – женщина обернула назад свое встревоженное лицо.

– Ну? Что же? – спросила она отрывисто и нетерпеливо.

Мальчишки молчали. . .

– Отнесли вы письмо?. . Гриша, я тебя спрашиваю, отдал ты письмо?

– Отдал, – сиплым от мороза голосом ответил Гриша.

– Ну, и что же? Что ты ему сказал?

– Да все, как ты учила. Вот, говорю, от Мерцалова письмо; от вашего бывшего управляющего. А он нас обругал. «Убирай­тесь, вы, – говорит, – отсюда. . . Сволочи вы. . . »

Больше мать не расспрашивала. Долгое время в душной, промозглой комнате слышался только неистовый крик младен­ца да короткое, частое дыхание Машутки, больше похожее на беспрерывные стоны. . .

В это время в коридоре послышались чьи-то неуверенные шаги и шуршание руки, отыскивающей в темноте дверь. Мать и оба мальчика уставились – все трое, даже побледнев от напряженного ожидания, – обернулись в эту сторону. Вошел Мерцалов. Он был в летнем пальто, летней войлочной шляпе и без калош. Его руки взбухли и посинели от мороза, глаза про­валились, щеки облипли вокруг десен, точно у мертвеца. Он не сказал жене ни одного слова, она не задала ни одного воп­роса. Они поняли друг друга по тому отчаянию, которое про­чли друг у друга в глазах. . .

Весь сегодняшний день был занят тем, чтобы посредством нечеловеческих усилий выжать откуда-нибудь хоть несколько копеек на лекарство Машутке. С этой целью Мерцалов обегал чуть ли не полгорода, клянча и унижаясь, Елизавета Ивановна ходила к своей барыне, дети были посланы с письмом к тому барину, домом которого управлял раньше Мерцалов. . . Но все отговаривались или праздничными хлопотами, или неимени­ем денег. . . Иные, как, например, швейцар бывшего патрона, просто-напросто гнали просителей с крыльца.

Минут десять никто не мог произнести ни слова. Вдруг Мер­цалов поднялся с сундука, на котором он до сих пор сидел, и решительным движением надвинул глубже на лоб свою истре­панную шляпу.

– Куда ты? – тревожно спросила Елизавета Ивановна. Мерцалов, взявшийся уже за ручку двери, обернулся.

– Все равно сидением ничего не поможешь, – хрипло отве­тил он. – Пойду еще. . . Хоть милостыню попробую просить.

Выйдя на улицу, он пошел бесцельно вперед. Он ничего не искал, ни на что не надеялся. . . Просить милостыню? Он уже пробовал это средство сегодня два раза. Но в первый раз ка­кой-то господин в енотовой шубе прочел ему наставление, что надо работать, а не клянчить, а во второй – его обещали от­править в полицию.

Незаметно для себя Мерцалов очутился в центре города, у ограды общественного сада. Так как ему пришлось идти в гору, то он запыхался и почувствовал усталость. Машинально он свер­нул в калитку и, пройдя длинную аллею лип, занесенных сне­гом, опустился на низкую садовую скамейку. Тут было тихо и тревожно. Деревья, окутанные в свои белые ризы, дремали в неподвижном величии. Иногда с верхней ветки срывался кусо­чек снега, и слышно было, как он шуршал, падая и цепляясь за Другие ветви. Глубокая тишина и великое спокойствие, сторо­жившие сад, вдруг пробудили в истерзанной душе Мерцалова Нестерпимую жажду такого же спокойствия, такой же тишины.

«Вот лечь бы и заснуть, – думал он, – и забыть о жене, о голодных детях, о больной Машутке». Просунув руку под жи­лет, Мерцалов нащупал довольно толстую веревку, служившую ему поясом. . . «Чем погибать медленно, так не лучше ли избрать более краткий путь?» Он уже хотел встать, чтобы исполнить свое страшное намерение, но в это время в конце аллеи по­слышался скрип шагов, отчетливо раздавшийся в морозном воздухе. Мерцалов с озлоблением обернулся в эту сторону. . . Мало-помалу он смог разглядеть старика небольшого роста, в теплой шапке, меховом пальто и высоких калошах, Поравняв­шись со скамейкой, незнакомец вдруг круто повернул в сторо­ну Мерцалова и, слегка дотрагиваясь до шапки, спросил:

– Вы позволите здесь присесть?

Мерцалов умышленно резко отвернулся от незнакомца и подвинулся к краю скамейки.

– Ночка-то какая славная, – заговорил вдруг незнакомец. – Морозно. . . тихо. Что за прелесть – русская зима!

Голос у него был мягкий, ласковый, старческий. Мерцалов молчал, не оборачиваясь.

– А я вот ребятишкам знакомым подарочки купил, – про­должал незнакомец (в руках у него было несколько свертков).

Мерцалов вообще был кротким и застенчивым человеком, но при последних словах незнакомца его охватил вдруг прилив отчаянной злобы. Он резким движением повернулся в сторону старика и закричал, нелепо размахивая руками и задыхаясь:

– Подарочки!. . Подарочки!. . Знакомым ребятишкам пода­рочки!. . А я. . . а у меня, милостивый государь, в настоящую минуту мои ребятишки с голоду подыхают. . . Подарочки!. . А у жены молоко пропало, и грудной ребенок целый день не ел. . . Подарочки!

Мерцалов ожидал, что после этих беспорядочных, озлоб­ленных криков старик поднимется и уйдет, но он ошибся.

Старик приблизил лицо с седыми баками и сказал друже­любно, но серьезным тоном:

– Подождите. . . не волнуйтесь! Расскажите мне все по по­рядку и как можно короче. Может быть, вместе мы придумаем что-нибудь для вас.

В необыкновенном лице незнакомца было что-то до того спокойное и внушающее доверие, Мерцалов тотчас же без ма­лейшей утайки, но страшно волнуясь и спеша, передал свою историю. . . Незнакомец слушал, не перебивая его ни словом, и только все пытливее заглядывал в его глаза, точно желая про­никнуть в самую глубь этой наболевшей, возмущенной души. Вдруг он быстрым, совсем юношеским движением вскочил со своего места и схватил Мерцалова за руку. Мерцалов невольно тоже встал.

– Едемте! – сказал незнакомец, увлекая за руку Мерцалова. – Едемте скорее!. . Счастье ваше, что вы встретились с врачом. Я, конечно, ни за что не могу ручаться, но. . . поедемте!

Минут через десять Мерцалов и доктор уже входили в подвал.

– Ну, полно, полно, голубушка, – заговорил доктор, ласко­во погладив женщину по спине. – Вставайте-ка! Покажите мне вашу больную.

И точно так же, как недавно в саду, что-то ласковое и убе­дительное, звучавшее его голосе, заставило Елизавету Ивановну мигом подняться с постели и беспрепятственно исполнить все, что говорил доктор. Через две минуты Гришка уже растапли­вал печку дровами, за которыми чудесный доктор послал к со­седям, Володя раздувал изо всех сил самовар, Елизавета Ива­новна обворачивала Машутку согревающим компрессом. . . Немного погодя явился Мерцалов. На три рубля, полученные от доктора, он успел купить за это время чаю, сахару, булок и достать в ближайшем трактире горячей пищи. Доктор сидел за столом и что-то писал на клочке бумажки, который он вырвал из записной книжки. Окончив это занятие и изобразив внизу какой-то своеобразный крючок вместо подписи, он встал, при­крыл написанное чайным блюдечком и сказал:

– Вот с это бумажкой вы пойдете в аптеку. . . давайте через два часа по чайной ложке. Это вызовет у малютки отхаркива­ние. . . Продолжайте согревающий компресс. . . Кроме того, хотя бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае пригла­сите завтра доктора Афросимова. Это дельный врач. Я его сей­час же предупрежу. Затем прощайте, господа! Дай бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а главное – не падайте духом. . .

В тот же вечер Мерцалов узнал и фамилию своего неожи­данного благодетеля. На аптечном ярлыке, прикрепленном к пузырьку с лекарством, четкою рукою было написано: «По ре­цепту профессора Пирогова».

С этих пор точно благодетельный ангел снизошел на семью Мерцаловых. Все переменилось. В начале января Мерцалов отыскал место, Машутка встала на ноги, сыновей удалось пристроить в гимназию на казенный счет. Просто чудо совершил этот святой человек».

Вопросы к рассказу:

Если бы мальчики из рассказа постучались к вам в дом, как бы вы им помогли?

Если бы вы были правителем, какие законы вы приняли бы, чтобы многодетные семьи не бедствовали?

Как вы думаете, часто ли профессор Пирогов помогал бед­някам и в чем заключалась его помощь?

Расскажите о каком-либо человеке, который помог вашей семье или семье ваших друзей в трудную минуту.

Как вы думаете, должны ли быть добрыми врачи и ученые, и почему?

Учитель просит детей записать цитату Николая Пирогова в тетрадь: «Все готовящиеся быть полезными гражданами, дол­жны сначала научиться быть людьми». С ребятами надо обсу­дить, что значит быть людьми, и для чего это нужно. Затем дети пишут сочинение на тему: «Что я сделаю, чтобы всегда оста­ваться человеком».

Задание на дом

Заключительное слово учителя.

Учитель. Всем нам суждено постичь простую, но высо­кую истину: отдавая себя, человек не растрачивает своё духов­ное богатство, а преумножает его. Помните библейское: «воз­дастся вам по вашим деяниям».

Только так человеку дано оставить след в жизни, в памяти современников и потомков.

Попросите детей найти в библиотеке материалы о жизни профессора Пирогова и написать рассказ об этом человеке. (Дети могут составить рассказ о доброте любого другого выда­ющегося ученого. )

По желанию дети зачитывают рассказы и обсуждают, что в личности Пирогова(или другого ученого) поразило их больше всего. Из рассказов детей составляется книга: «Доброта вели­ких».

М. Л. Нечаева, Берендеевская СШ, д. Неверово, Нижегородская область

Метки: Внеклассная работа

• Назад
• Вперед