Урок "Игнатий Брянчанинов – писатель 19 века"

Категория: Литература.

Урок "Игнатий Брянчанинов – писатель 19 века"

Цель урока:

– познакомиться с личностью Игнатия Брянчанинова не только как святителя и деятельного учителя иноков, но и талантливого духовного писателя 19 века;

– формировать способности к самостоятельному оценочному суждению;

– формировать представления о человеке с позиции христианского учения;

– раскрыть духовный смысл «Писем» Игнатия Брянчанинова, методом их анализа, нахождения художественных изобразительно-выразительных средств;

– подвести к пониманию высоких духовных ценностей православной культуры.

На доске эпиграф к уроку:

«Небо – истинное отечество человека, шествие туда надо совершать в самом себе»»

Свт. Игнатий Брянчанинов

ХОД УРОКА

1. Вступительное слово учителя:

Сегодня на уроке мы с вами познакомимся с личностью Игнатия Брянчанинова – это был не только человек высокой духовности с самого юного возраста, но и великий талантливый писатель с чьими трудами мы с вами познакомися сегодня на уроке. Уже в вашем возрасте он мечтал уединиться от мирской жизни и стать монахом. Дома вам нужно было приготовить небольшой материал о святителе.

2. Проверка домашнего задания.

Учащиеся рассказывают об Игнатие Брянчанинове.

Биография Игнатия Брянчанинова (краткая)

Все сочинения вооб­ще, а духовно-нравственные преимущественно, обладают тем свойством, что в них вполне точно выражается внут­ренняя жизнь их авторов. Таким образом, сочинения дают обильный

биографу для начертания характерис­тики лица, этой существенной части жизнеописания, но чтобы в неложных чертах изобразить жизнь преосвя­щенного Игнатия, надлежит самому изучить и испытать нечто такое, что он изучал и испытывал. Изучение же здесь так мало доступно, опыты столь исключительны, что всего менее зависят от собственных усилий и воли че­ловека.

В этом отношении жизнь преосвященного Игнатия имеет особенное преиму­щество: она представляет такую отличительную сторону, которая совершенно выделяет его личность в ряду прочих современных ему духовных деятелей. Такую сторону его жизни составляет полное самоотвержение ради точного исполнения евангельских заповедей в потаенном иночес­ком духовном подвиге, послужившем предметом нового, аскетически-богословского учения в нашей духовной ли­тературе, – учения о внутреннем совершенствовании че­ловека в быту монашеском и отношений его к другим ду­ховным существам, влияющим на него как по внутреннему человеку, так и со стороны внешней или физической. Вот та особенность, которая отличает преосвященного Игна­тия в ряду прочих духовных писателей нашего времени, -особенность резкая, однако не всеми точно усматривае­мая, верно различаемая.

Преосвященный Игнатий был избран на служение Богу от чрева матери. Такое избрание – удел весьма редких и нарочитых служителей Божиих – предзнаменовалось следующим обстоятельством. Родители преосвященного сочетались браком и ранней молодости. В начале супружества у них родилось двое детей, но родители недолго утешались ими; оба детища умерли на первых днях младенчест­ва, и юная чета пребывала долго бездетною. В глубокой пе­чали о своем продолжительном бесчадии молодые супру­ги обратились к единственной помощи – помощи Небесной. Они предприняли путешествие по окрестным свя­тым местам, чтобы усердными молитвами и благотворе­нием исходатайствовать себе разрешение неплодия. Благочестивое предприятие увенчалось успехом: плодом молитв скорбящих супругов был сын, нареченный Димитрием, в честь одного из первых чудотворцев Вологодских -преподобного Димитрия Прилуцкого

Младенец Димитрий родился 6 февраля 1807 года в с. Покровском, которое было родовым имением его отца и находится в Грязовецком уезде Вологодской губернии. Будущий инок имел счастливую участь провести свое детство в уединении сельской жизни, в ближайшем соприкосновении с природою, которая, таким образом, явилась первою его наставницей. Она вселила в него наклонность к уединению: отрок часто любил оставаться под тенью вековых дерев обширного сада и там, одинокий, погружался в тихие думы, содержание которых, без сомнения, заимствовалось из окружающей природы. Величественная и безмолвная, она рано начала влиять на него своими вдохновляющими образами.

Все дети в семействе Брянчаниновых, братья и сестры Димитрия Александровича, воспитывались вместе, связанные взаимной дружбой, но все сознавали главенство Димитрия и сознавали не потому только, что он был старший, а вследствие особого, высшего, так сказать, склада его ума и характера, вследствие нравственного его превосходства. Пользуясь всегдашним уважением от братьев и сестер и превосходя всех их в научных способностях и других дарованиях, Димитрий Александрович не обна­руживал ни малейшего превозношения и хвастовства. Зачатки иноческого смиренномудрия высказывались в тогдашнем его поведении и образе мыслей; по нравственности и уму он был несравненно выше лет своих, и вот причина, почему братья и сестры относились к нему даже с некоторым благоговением, а он, в свою очередь, сообщал им свои нравственные качества.

С возрастом религиозное настроение Димитрия Александровича обнаруживалось заметнее: оно проявлялось в особенном расположении к молитве и чтению книг духовно-нравственного содержания. Он любил часто посещать церковь, а дома имел обыкновение молиться часто в течение дня, не ограничиваясь установленным време­нем – утром и вечером. Молитва его не походила на уроч­ное вычитывание, часто торопливое и машинальное, что так обыкновенно у детей; он приучался к внимательной молитве, которая начинается с благоговейного предстояния и неспешного произношения слов молитвенных, и так преуспевал в ней, что еще в детстве наслаждался ее благодатными плодами. . Любимою его книгой было «Училище благочестия» в пяти томах старинного издания. Книга эта, содержащая краткое изложение деяний святых

Способности Димитрия Александровича были весьма многосторонни: кроме установленных занятий в науках, он с большим успехом упражнялся в каллиграфии, рисовании, нотном пении и даже музыке, притом на самом трудном инструменте, какова скрипка. Выучивая очень скоро свои уроки, свободные часы он употреблял на чтение и разные письменные упражнения, в которых также начинало выказываться его литературное дарование.

Жизнь Димитрия Александровича в доме родительском продолжалась до 16-го года его возраста; этот первый период жизни уже был труден для него в духовном отношении тем, что внешние и внутренние условия жизни в доме родителей не допускали возможности открывать кому бы то ни было заветные желания и цели, наполнявшие тогда его душу. В заключение периода детства автора «Аскетических опытов» весьма назидательно привести собственное его поведание об этом детстве. Вот как трогательно он говорит о себе в статье «Плач мой»: «Детство мое было пре­исполнено скорбей. Здесь вижу руку Твою, Боже мой! Я не имел кому открыть моего сердца; начал изливать его пред Богом моим, начал читать Евангелие и жития святых . Завеса, изредка проницаемая, лежала для меня на Евангелии, но Пимены Твои, Твои Сисои и Макарии производили на меня чудное впечатление. Мысль, часто па­рившая к Богу молитвой и чтением, начала мало-помалу приносить мир и спокойствие в душу мою. Когда я был пятнадцатилетним юношей, несказанная тишина возвеяла в уме и сердце моем.

В конце лета 1822 года, когда Димитрию Александровичу шел шестнадцатый год от рождения, родитель повез его в С. -Петербург для определения его в Главное инженерное училище, куда он был подготовлен домашним ученьем.

Отец внезапно обратился к сыну со следующим вопросом: «Куда бы ты хотел поступить на службу?» Пораженный такой небывалой откровенностью отца, сын не хотел более скрывать от него своей сердечной тайны, которой до сих пор никому не открывал; сперва он испросил у него обещание не сердиться, если ответ ему не понравится; затем, с твердостью воли и силой вполне искреннего чувства, сказал, что желает идти «в монахи». Решительный ответ сына, по-видимому, не подействовал на отца; он или не придал ему значения на основании молодости отвечавшего, или не хотел возра­жать по кажущейся несбыточности желания, которое со­вершенно расходилось с планами, какие он строил о бу­дущности своего сына. В Петербурге

Димитрий Александрович сдал блистательно вступительный экзамен³. Благообразная наружность и отличная подготовка в науках обратили на молодого Брянчанинова особенное внимание Его высочества Николая Павловича, бывшего тогда генерал-инспектором инженеров. Великий князь приказал Брянчанинову явиться в Аничковский дворец, где представил его своей супруге, Государыне Великой Княгине Александре Феодоровне, и рекомендовал как отлично приготовленного не только к наукам, требуемым в инже­нерном училище, но знающего даже латинский и гречес­кий языки. Ее высочество благоволила приказать зачис­лить Брянчанинова Ее пенсионером. Сделавшись Императором, Николай Павлович и Императрица Александра Феодоровна продолжали оказывать свое милостивое рас­положение Брянчанинову. По сдаче экзамена Димитрий Александрович зачислен был в кондукторскую роту Глав­ного инженерного училища, а действительная служба его стала считаться со дня принесения им присяги 19 января 1823 года. Успехи по наукам⁴, отличное поведение и рас­положение Великого Князя выдвигали его на первое ме­сто между юнкерами-товарищами: к концу 1823 года, с пе­реводом в верхний кондукторский класс, он был назна­чен фельдфебелем кондукторской роты; в 1824 г. был пе­реведен из юнкерских классов в нижний офицерский (что ныне Николаевская инженерная академия) и 13 де­кабря произведен в инженер-прапорщики. Редкие умст­венные способности и нравственные качества Димитрия Александровича привлекали к нему профессоров и пре­подавателей училища; все они относились к нему с осо­бенной благосклонностью, отдавая явное предпочтение пред прочими воспитанниками.

Протекли почти два года в занятиях земных: роди­лась и уже возросла в душе моей какая-то страшная пусто­та, явился голод, явилась тоска невыносимая по Боге. Я начал оплакивать нерадение мое, оплакивать то забвение, которому я предал веру, оплакивать сладостную тишину, которую я потерял, оплакивать ту пустоту, которую я приобрел, которая меня тяготила, ужасала, наполняя ощущением сиротства, лишения жизни! И точно – это бы­ло томление души, удалившейся от истинной жизни сво­ей, Бога. Воспоминаю: иду по улицам Петербурга в мунди­ре юнкера, и слезы градом льются из очей. . . »

«Понятия мои были уже зрелее, я искал в религии определительности. Безотчетные чувствования религиозные меня не удовлетворяли, я хотел видеть верное, ясное, Ис­тину. В то время разнообразные религиозные идеи занима­ли и волновали столицу северную, препирались, боролись между собою. Ни та, ни другая сторона не нравились мое­му сердцу; оно не доверяло им, оно страшилось их. В стро­гих думах снял я мундир юнкера и надел мундир офицера. Я сожалел о юнкерском мундире: в нем можно было, при­ходя в храм Божий, стать в толпе солдат, в толпе простолю­динов, молиться и рыдать сколько душе угодно. Не до веселий, не до развлечений было юноше!

Начало духовной деятельности, когда она предпринимается с определенной целью и становится преобладающей, чтобы затем сделаться вполне исключительной, сопровождается обыкновенно внутренней бранью помыслов и страстных чувствований. Брань эта столь сильна, что противостоять ей собственными силами нет никакой возможности – нужна помощь Свыше. Димитрий Александрович обратился к молитве, творя ее внутренно, внимательно и непрестанно. Такая молитва, образуя внутренне­го монаха, настраивает сообразно себе всю душевную дея­тельность человека, но такой молитве необходимо пра­вильно обучаться, что и составляет предмет монашеского духовного делания.

Таким образом, будучи монахом по душе, и еще на 16 году жизни испытав благодатное действие молитвы, набожный сей юноша не мог до­вольствоваться установленным в училище обычаем – только однажды в год приступать к таинствам исповеди и Св. Причастия, а нуждался в более учащенном подкреплении себя этою духовною пищей, почему для удовлетворения своего желания он обратился к законоучителю и духовнику училища. Такое необычайное среди юношества явление вызвало удивление духовника, особенно когда исповедающийся сказал, что «борим множеством греховных помыслов». Не делая различия между «греховными помыслами» и «политическими замыслами», о. протоиерей счел своей обязанностью довести об этом обстоятельстве до сведе­ния училищного начальства. Начальник училища генерал-лейтенант граф Сивере подверг обвиняемого юношу формальному донсу о значении помыслов, им самим признанных «греховными». Немецкое начальство⁶, не уяснив себе значения этого выражения, за Брянчаниновым стало следить. Неосмотрительность духовника повергла Брянчанинова в тяжкую ответственность пред своим начальством и довела до болезненного состояния; он принужден был избрать себе другого духовника. Посему Брянчанинов обратился к инокам Валаамского подворья, стал ходить туда каждую субботу и воскресенье для исповеди и Св. Причащения и, наученный опытом, старался делать это скрытно от училищного начальства. В этом святом деле к нему присоединился товарищ по училищу Чихачов, из дворян Псковской губернии, одновременно с ним поступивший к училище и весьма любимый Государем Николаем Павловичем. Димитрий Александрович привязался к Чихачову самою искреннею дружбою, несмотря на несходство их характеров: первый был серьезен, задумчив, сосредоточен в себе, другой – весельчак, говорун, с душой нараспашку, Чихачов предался Брянчанинову скорее как сын отцу, нежели как брат брату: таково было влияние Димитрия Александровича на своего сотоварища. Самое первое знакомство этих двух молодых товарищей полно умиления и истинно-христианского характера. Однажды в дружеских разговорах Димитрий Александрович прервал веселую болтовню Чихачова, сказав ему: «Будь ты христианином!» – «Я никогда не бывал татарином», – возразил товарищ ему. – «Так, – сказал первый, – да надо сло­во это исполнить делом и углубиться поприлежнее в не­го». С того времени оба они ходили к инокам на подворье, исповедовались и причащались, молились, назида лись душеспасительными беседами, подвизались.

28 июня 1831 года преосвященный Стефан совершил обряд пострижения Брянчанинова в малую схиму в кафедральном Воскресенском соборе и нарёк Дмитрия Игнатием, в честь священномученика Игнатия Богоносца.

Родители новопостриженного с неудовольствием относились к этому событию, особенно Александр Семёнович был поражен им; его воля, на которой он так упорно настаивал, не состоялась; все планы относительно карьеры сына рушились, мечты о его блестящей будущности исчезли. Сын в глазах отца сделался бесполезным членом общества и семьи.

Задолго до кончины своей преосвященный Игнатий стал готовиться к ней и в разговорах своих часто касался распоряжений на случай смерти.

Наступил 1866 год, – печатались 3-й и 4-й томы творе­ний преосвященного Игнатия, его «Аскетическая проповедь» и «Приношение современному' монашеству»,– или "Советы»; между тем физические силы его самого видимо упадали, так что приезжавшие из Петербурга для посещения его духовные дети поражались той переменой, какая представилась им при виде духовного отца, изнуренного болезнью и преждевременной дряхлостью. Несмотря од­нако же на такое падение физических сил, душевная бодрость не оставляла его.

«Не бойтесь, – писал он одному из своих духовных чад, занимавшемуся корректурой издаваемых его сочинений, – я не умру до тех пор, пока не кончу дела своего служения человечеству и не передам ему слов истины, хотя действительно так ослабел и изнемог в телесных силах, как это вам кажется».

По общему отзыву, отпевание усопшего произвело на всех впечатление скорее церковного торжества, чем печального обряда. Ученики владыки припоминали его слова: «Можно узнать, – говорил он, – что почивший под милостью Божией, если при погребении тела его печаль ок­ружающих растворена какой-то непостижимою отрадою».

3. Беседа с учениками (анализ писем):

Учитель:

– В чём же заключалось служение человечеству Игнатия Брянчанинова?

– Ответ учеников.

Учитель:

– В его словах, заветах, которые он оставил как руководство к правильной жизни и ко спасению.

Сейчас мы познакомимся с некоторыми его письмами.

ПИСЬМО 1

Путь жизни нашей подобен плаванию чрез обширное море. На этом море иногда бывает тихо, иногда дует попутный ветер; но всего чаще – на нём буря. Видя наступление бури, видя самую бурю, не должно смущаться, приходить в уныние и отчаяние; – должно противоборствовать волнам, ветру противному. Иначе корабль душевный может подвергнуться сокрушению, даже – потоплению. Если во время бури случится чему сломаться, или повредиться в корабле душевном,– опять не должно унывать, не должно смущаться. Надо высмотреть благонадёжную пристань, войти в неё, починить и поправить повреждённое, потом продолжить далее плавание в надежде на Всемогущего Бога. Всемогущий Бог не оставит того, кто надеется на Него! Самыя бури послужат в пользу верному рабу Христову: оне соделают его искусным плавателем.

Путь – плавание – сравнение развёрнутое,

тихо – буря – антитеза,

корабль душевный – метафора.

РИТОРИЧЕСКОЕ ВОСКЛИЦАНИЕ:. Всемогущий Бог не оставит того, кто надеется на Него! – ради этого предложения написано письмо, это завещание, это то, что преосвященный Игнатий хотел сказать своим потомкам, нам, ничего не изменилось с того времени.

СОВЕТ – буря – не смущайся!

ПРИСТАНЬ – что это ЦЕРКОВЬ!

ПИСЬМО 2

Теперь считаю себя преполовившим дни жизни моей. Уже виден противоположный берег! Уже усилившаяся немощь, учащающиеся недуги возвещают близость преселения! Не знаю, какие бури ещё предстоят мне, но оглядываясь назад, – и чувствую в сердце невольную радость. Видя многие волны, чрез которыя преплыла душа моя, видя опасныя места, чрез которыя перенеслась ладья моя, радуюсь невольно. Сильные ветры устремлялись не неё; многие подводные камни подстерегали и наветовали спасение ея,– и я ещё не погиб. Уверяюсь, что вел меня странными и трудными стезями непостижимый промысл Божий; уверяюсь, что Он бдит надо мною и как бы держит меня за руку Своею всемогущею десницею. Ему отдаюсь! Пусть ведёт меня куда хочет; пусть приводит меня, как хочет, к тихому пристанищу. . .

Ему отдаюсь! сравнить с предыдущим восклицательным предложением.

О каких сильных ветрах идёт речь?

О каких бурях?

Какая самая трудная победа в жизни человека?

ПОБЕДА НАД САМИМ СОБОЙ!

ПИСЬМО 3

В слезных каплях да светится молитва, как в каплях дождя разноцветная радуга, этот образ, или правильнее символ мира между Богом и человеками. Разными цветами в молитве да будут: исповедание, сокрушение сердца, раскаяние, умиление, радость. Сейчас, как пишу, пришло мне на мысль, что слово радуга происходит от радости – это радостная дуга. Такою дугою да будет ваша молитва; один конец ея да касается вашего сердца, а другой – неба. Свет надежды и упования да светится в душе вашей, свет от Света – Христа, Который грехи наши омыл и искупил нас от тьмы греховной. Ему сами себя и друг друга вручаем. Ему вручаю и вас, яко милость Его почивает над вами. Аминь.

Радуга – завет Бога с человеком.

ПИСЬМО 4

Вы желаете иметь портрет мой? Ваш портрет имею, получив оный из рук ваших; имею портрет души вашей в памяти, в сердце. Мое грешное лицо не достойно быть изображенным кистию художника.

Любовь естественная скоро может насытиться и пресытиться; пресыщённый ею перестаёт любить, может удобно перейти к ненависти: ибо излишняя пища может произвести дурноту и обременённый желудок нередко извергает её. Но любовь, которой началом Бог, не имеет ни насыщения, ни конца: потому что её питает бесконечный Бог.

О какой любви говорит святитель Игнатий?

Слайд – Послание апостола Павла к коринфянам.

4. Творческая работа:

составить словесный портрет души Святителя Игнатия Брянчанинова, каков он. Его душа – ……….

Прочитать свои работы.

5. Заключительная беседа.

Скажите, пожалуйста, как взаимосвязан эпиграф нашего урока с вашими работами?

Итог урока: какие слова Игнатия Брянчанинова вам запомнились больше всего.

На память о нашем сегодняшнем уроке мне бы хотелось раздать вам закладки с высказыванием преосвященного Игнатия Брянчанинова.

Домашнее задание: этот год приказом президента РФ объявлен годом молодёжи, мне бы хотелось чтобы дома вы написали письмо вашим ровесникам, предостерегающим их от погибели, но оно должно быть добрым, написано с любовью, чтобы у человека возникло желание дальнейшего общения с вами.

Благодарю за урок!

Метки: Литература

• Назад
• Вперед