Должны ли дети учится вместе?
Должны ли дети учится вместе? Чтобы ответить на данный вопрос, мне бы хотелось его перефразировать: «Должны ли « необычные» дети учиться в обычных школах?». Для любого родителя и педагога любой ребенок «необычный», но в нашем случае пойдет речь о детях с ограниченными физическими возможностями, т. е. об инклюзивном образовании.
Инклюзивное образование – это такой процесс обучения, при котором любой ребенок может получать образование в независимости от физических или умственных особенностей, культурной принадлежности, национальности, социального происхождения и других отличай.
Инклюзивное образование предусматривает возможность обучения ребенка с теми или иными особенностями в школе, наиболее близкой к дому, каждый ребенок имеет возможность воспитываться в семье, а его родители могут выбирать для него наиболее подходящее, по их мнению, учебное заведение.
Я за трезвое отношение к инклюзии. Подавляющее большинство тех, кто сегодня обучается в специальных школах, может и должно интегрироваться в общеобразовательные учреждения. Но на их место в хорошие спецшколы должны прийти те, кто раньше считался необучаемыми, тяжелыми детьми. В нормальном, цивилизованном понимании «инклюзивное образование» – система, которая позволяет всем абсолютно детям социализироваться в среде сверстников, прожить полноценное эмоциональное детство. В большей мере работа такой системы и социализация детей связаны даже не с методическими наработками, а с развитием инфраструктуры города и продуманной планировкой помещений. Зачастую именно узкие проходы, неприспособленность общественного транспорта, школьных классов и туалетов лишают интеллектуально полноценного ребенка с физическими пороками возможности обучаться в массовой школе. Коррекционные школы нужны для тяжелых деток. Дети с сохранным интеллектом должны учиться в обычной школе. Ведь у них не будет коррекционной жизни, у них будет обычная жизнь.
Будучи педагогом – практиком, и работая с детьми со множественными нарушениями, мне с трудом представляется, что такой ребенок может обучаться в массовой школе. Мы обучаем детей с различными психическими и неврологическими нарушениями, которых до сих пор во многих местах традиционно считают «необучаемыми» и не принимают ни в какие образовательные учреждения.
Необходим отдельный стандарт для самых тяжелых детей. Многие из них никогда не научаться читать, писать и считать, но это не лишает их права обучаться у специалистов, чтобы стать более самостоятельными. Представьте, до занятий ребенок не узнавал своих близких, не реагировал на них, а после научился. Для государства – нулевая динамика, для мамы – стопроцентная.
Специфика специальной помощи, оказываемой детям с сочетанными пороками развития, прежде всего, заключается в ее комплексности (психолого-педагогической и медико-социальной). Ее оказывают тесно взаимодействующие педагоги-психологи, логопеды, сурдо-, тифло-, олигофренопедагоги, социальные педагоги, медицинские работники. Специальная помощь имеет коррекционно-развивающую направленность. Все занятия проводятся индивидуально или в группах по программам, специально скорректированным для каждого ребенка с учетом его интеллектуальных и психо – физических возможностей и рекомендаций врачей.
Общая образовательная школа не готова принять таких детей по трем факторам: система отношений в школе, содержание образования в школе и способы преподавания. Судя по опыту моих коллег, они сталкиваются не только с трудностями организации так называемой "безбарьерной среды" (пандусов, одноэтажного дизайна школы, введения в штаты сурдопереводчиков, переоборудования мест общего пользования и т. п. ), но и с препятствиями социального свойства, заключающимися в распространенных стереотипах и предрассудках, в том числе, в готовности или отказе учителей, школьников и их родителей принять рассматриваемую форму образования. Бывает, что родители здоровых детей утверждают, что больной ребенок тормозит обучение всего класса. «Нормальные» скучают и не успевают пройти всю программу. Родители часто не хотят, чтобы их дети видели страдания ребенка, не хотят, чтобы их дети были для него «лекарством». И как мать, я не осуждаю их.
Таким образом, я еще раз повторюсь, что я за трезвое отношение к инклюзии.
Я разделяю мнение специалиста Центра по развитию инклюзивного образования Игорь Шпицберга. Он уверен, что инклюзия должна вводиться в систему дополнительного образования. «Особенными, отклоняющимися от принятого обществом стандарта могут быть как одаренные и гениальные дети, так и те, у которых есть те или иные пороки развития. И те и другие нуждаются в особом внимании и подходе со стороны педагогов. И так как основная задача инклюзии состоит в социализации детей, то большие возможности для них открываются на факультативных занятиях, где они могут петь, лепить из пластилина или заниматься спортом вместе».
В заключении отмечу, согласитесь, каждый, кто пропускает через себя тему «инклюзии», начинает шире и глубже задумываться о жизни, отношениям с другими, слабостях и силе системы образования и о своем личном и профессиональном предназначении. По большому счету, чем больше людей пройдет этот путь, имея в руках возможности для хотя бы небольших изменений, тем ближе будет тот момент, когда инклюзия из политического и стратегического направления станет реальностью.
Е. А. Карташова–зам директора по УВР, учитель начальных классов
ГБОУ ЦЛПиДО «Наш дом» ЮЗАО г. Москвы